>> Блог
ВАРВАРА СТЕПАНОВА: «Человек не может жить без чуда»
Варвара Фёдоровна Степанова (1894–1958) — одна из ключевых фигур русского авангарда и конструктивизма. Она была самой молодой среди русских авангардистов. По сравнению с коллегами, для которых абстрактные поиски могли оставаться преимущественно выставочными или теоретическими, Степанова системно трансформировала абстрактную композицию в предметы быта и одежды, делая авангард доступным для массового потребления.
Варвара Степанова пришла в искусство в эпоху резких разломов и обещаний — в те годы, когда русская культура пыталась выстроить новую визуальную грамматику для революционного общества. В начале своей карьеры она училась и работала в среде, где пересекались живопись, сценография и прикладное искусство. Эти первые годы дали ей не только техническую базу, но и убеждение: искусство должно быть связано с жизнью и промышленностью, оно не может быть самоцелью, изолированной от массового производства и утилитарных потребностей новой эпохи.
Варвара Степанова пришла в искусство в эпоху резких разломов и обещаний — в те годы, когда русская культура пыталась выстроить новую визуальную грамматику для революционного общества. В начале своей карьеры она училась и работала в среде, где пересекались живопись, сценография и прикладное искусство. Эти первые годы дали ей не только техническую базу, но и убеждение: искусство должно быть связано с жизнью и промышленностью, оно не может быть самоцелью, изолированной от массового производства и утилитарных потребностей новой эпохи.
Краткая биографическая справка:
В 1910—1913 годах училась в Казанской художественной школе, но, не окончив её, переехала в Москву. Тогда же она познакомилась со своим будущим мужем и соратником Александром Родченко.
В 1915—1917 годах занималась в студии К. Ф. Юона.
В 1921 году принимала участие в выставке конструктивистов «5 × 5 = 25». В 1919—1922 годах работала в Коллегии по делам изобразительных искусств Наркомпроса, в 1920—1923 годах сотрудничала с Институтом художественной культуры, в 1920—1925 годах преподавала в студии «ИЗО» Академии коммунистического воспитания им. Н. К. Крупской, а в 1924—1925 годах — в Высших художественно-технических мастерских. В 1924—1925 годах сотрудничала с Первой ситценабивной фабрикой в качестве дизайнера.
Участвовала в иллюстрировании книг («Глы-глы» А. Е. Кручёных, 1919), оформлении декораций для театра («Смерть Тарелкина» В. Э. Мейерхольда, 1922) и кино («Отрыв», 1926), создании агитационно-политических альбомов.
В 1910—1913 годах училась в Казанской художественной школе, но, не окончив её, переехала в Москву. Тогда же она познакомилась со своим будущим мужем и соратником Александром Родченко.
В 1915—1917 годах занималась в студии К. Ф. Юона.
В 1921 году принимала участие в выставке конструктивистов «5 × 5 = 25». В 1919—1922 годах работала в Коллегии по делам изобразительных искусств Наркомпроса, в 1920—1923 годах сотрудничала с Институтом художественной культуры, в 1920—1925 годах преподавала в студии «ИЗО» Академии коммунистического воспитания им. Н. К. Крупской, а в 1924—1925 годах — в Высших художественно-технических мастерских. В 1924—1925 годах сотрудничала с Первой ситценабивной фабрикой в качестве дизайнера.
Участвовала в иллюстрировании книг («Глы-глы» А. Е. Кручёных, 1919), оформлении декораций для театра («Смерть Тарелкина» В. Э. Мейерхольда, 1922) и кино («Отрыв», 1926), создании агитационно-политических альбомов.
Александр Родченко и Варвара Степанова
Сотрудничество с Александром Родченко и междисциплинарные практики
Одной из определяющих линий в её жизни стала творческая и личная связь с Александром Родченко. Их сотрудничество охватывало графику, книгу, плакат, сценографию и текстиль. Вместе они работали над оформлением изданий, экспериментировали с шрифтами и макетом, искали способы интегрировать фотографии, коллаж и наборный шрифт в единое выразительное решение. Такое междисциплинарное поле позволяло Степановой переносить принципы, выработанные в графике, в ткани и одежду — отсюда повторяющаяся геометрия и жесткие композиционные решения в её текстильных эскизах.
Одной из определяющих линий в её жизни стала творческая и личная связь с Александром Родченко. Их сотрудничество охватывало графику, книгу, плакат, сценографию и текстиль. Вместе они работали над оформлением изданий, экспериментировали с шрифтами и макетом, искали способы интегрировать фотографии, коллаж и наборный шрифт в единое выразительное решение. Такое междисциплинарное поле позволяло Степановой переносить принципы, выработанные в графике, в ткани и одежду — отсюда повторяющаяся геометрия и жесткие композиционные решения в её текстильных эскизах.
Текстиль и одежда: искусство, рассчитанное на производство
К 1923 г. текстильная промышленность, оправившись от разрухи периода Гражданской войны, наращивала выпуск тканей. Встал вопрос об эстетическом уровне выпускаемой продукции. Газета «Правда» обратилась с призывом к художникам откликнуться на нужды текстильной промышленности в новых рисунках для тканей. На этот призыв в Москве откликнулась группа левых художников - Л. Попова, В. Степанова, А. Родченко, А. Экстер, - приславших свои эскизы на Первую ситценабивную фабрику. Для Родченко и Экстер эти эскизы оказались эпизодом в их творчестве. Для Поповой и Степановой работа в текстиле стала важным этапом их выхода из живописи в предметный мир.
Текстильный дизайн и проектирование одежды — наиболее известное и практическое направление творчества Степановой. Она разрабатывала модульные орнаменты, ритмичные рапорты, которые можно было легко адаптировать к различным по формату тканям и машинам.
Художественные и дизайнерские мотивы, созданные Степановой, были необычны для привычного дореволюционного ситца: вместо цветочных гирлянд — диагонали и углы, вместо мелкого растительного орнамента — крупные геометрии и буквенные знаки. В то же время она думала о практичности — о том, как будет выглядеть рисунок на одежде в носке, как стыкуются полотна при пошиве, как набивка выдержит частые стирки. Это делало её проекты не просто эстетическими, а инженерными: художник и технолог говорили на одном языке.
Художественные и дизайнерские мотивы, созданные Степановой, были необычны для привычного дореволюционного ситца: вместо цветочных гирлянд — диагонали и углы, вместо мелкого растительного орнамента — крупные геометрии и буквенные знаки. В то же время она думала о практичности — о том, как будет выглядеть рисунок на одежде в носке, как стыкуются полотна при пошиве, как набивка выдержит частые стирки. Это делало её проекты не просто эстетическими, а инженерными: художник и технолог говорили на одном языке.
Степанова занималась не только декоративным рисунком: в её проектах учитывались технологические возможности производства. Она экспериментировала с рабочей и спортивной одеждой, делая упор на универсальность и простоту. Предполагалось, что такие костюмы будут более удобными, не будут сковывать при движении, а также менее маркими.
Графика, книга и шрифт: язык нового времени
Помимо ткани, Степанова продолжала работать в графике и в издательском деле — в оформлении книг, плакатов, шрифтовых решений. Её композиции часто строились на контрасте цвета и формы, на асимметрии и динамике, которые подчёркивали утилитарную функцию печатного сообщения. В этих работах заметно стремление к предельной ясности и к экономии выразительных средств: несколько строго выстроенных элементов, ритм и повтор — и смысл доходит до читателя без лишних украшений.
Графика, книга и шрифт: язык нового времени
Помимо ткани, Степанова продолжала работать в графике и в издательском деле — в оформлении книг, плакатов, шрифтовых решений. Её композиции часто строились на контрасте цвета и формы, на асимметрии и динамике, которые подчёркивали утилитарную функцию печатного сообщения. В этих работах заметно стремление к предельной ясности и к экономии выразительных средств: несколько строго выстроенных элементов, ритм и повтор — и смысл доходит до читателя без лишних украшений.
Театр и сценография: от художественной идеи к действию
Все, что сделано мною для спектакля, безусловно, является работой, выполненной в плане конструктивизма.
В.Степанова о спектакле «Смерть Тарелкина»
Степанова участвовала и в сценографических проектах, где её понимание площади и пространства, ритма и формы находило практическое применение. Сцена давала ей возможность проверить решения «в действии»: как движется человек в костюме, как меняется восприятие узора при смене освещения и ракурса. Эти опыты усиливали её внимание к эргономике и к взаимодействию объекта с телом — то, что позже выражалось в её проектировании одежды.
Политический контекст и профессиональные сложности
Работа в советском пространстве означала постоянную связь искусства с идеологией и политикой. В 1920‑х эксперимент и новаторство поощрялись; позже эстетические и политические ориентиры изменились. В 1930‑е годы наступил спад интереса к авангарду: государственная культурная политика сместила акцент на реализм, многие авангардные проекты были свернуты или маргинализированы.
Заключение
Варвара Степанова важна не только как автор конкретных узоров или вещей. Она — пример художника, который поставил вопрос о месте искусства в общественном производстве и попытался дать на него прикладной ответ.
Автор: Сапожникова Евгения (методист галереи На Шаболовке)
Политический контекст и профессиональные сложности
Работа в советском пространстве означала постоянную связь искусства с идеологией и политикой. В 1920‑х эксперимент и новаторство поощрялись; позже эстетические и политические ориентиры изменились. В 1930‑е годы наступил спад интереса к авангарду: государственная культурная политика сместила акцент на реализм, многие авангардные проекты были свернуты или маргинализированы.
Заключение
Варвара Степанова важна не только как автор конкретных узоров или вещей. Она — пример художника, который поставил вопрос о месте искусства в общественном производстве и попытался дать на него прикладной ответ.
Автор: Сапожникова Евгения (методист галереи На Шаболовке)
Авторский курс А.Кремера по ключевым фигурам русского авангарда «Столпы авангарда»